Цитирование и количество публикаций - важные показатели. Однако не стоит их абсолютизировать. О плюсах и минусах количественной оценки деятельности ученых и о том, как некорректная экспертиза может убить научный проект, рассказывает ведущий научный сотрудник Института геологии и минералогии им. В.С. Соболева СО РАН, доктор географических наук Ярослав Всеволодович Кузьмин, один из победителей конкурса Scopus Award Russia 2015.
Международная премия Scopus Award - объективный показатель достижений ученых. Вклад отдельного автора в развитие науки на национальном и международном уровне измеряется количеством опубликованных статей и их цитированием в авторитетных журналах, и исключает субъективную оценку. Scopus Award впервые была вручена в Китае в 2004 году. Уже десять лет ее удостаиваются самые публикуемые и цитируемые авторы Латинской Америки, Азии, Европы. В течение нескольких последних лет премию получают и российские ученые, в том числе - сотрудники Сибирского отделения РАН.
- Ярослав, сколько работ у вас уже опубликовано в международных рецензируемых журналах?
- Примерно 220, из них в базе Web of Science - 105, в списке Scopus - приблизительно 150.
- В каких именно изданиях?
- В самых разных. Большая серия вышла в американском журнале Radiocarbon, публикацией в котором заканчиваются практически все конференции и исследования в нашей сфере, пять статей - в британском Antiquity, в Journal of Archaeological Science - девять, в Journal of Human Evolution - две. Также вышли по одной публикации в журналах Nature (2014 г.) и Nature Communications (2012 г.). Недавно вышла коллективная статья об изучении Аральского моря в геологическом журнале Gondwana Research (по названию древнего континента). Все эти издания входят в Web of Science - это самая жесткая база данных, отбирающая журналы с высоким - около единицы и выше - импакт-фактором. Scopus же является более широкой системой, но также достаточно представительной.
SCOPUS - крупнейшая в мире мультидисциплинарная реферативная база, в которой содержится более 19000 наименований научно-технических и медицинских журналов от 5000 международных издательств, включая и российские издания.
- В чем важность премии Scopus Award для отдельного ученого и в целом для научного сообщества?
- Прежде всего, она, безусловно, имеет моральное значение. Для меня это награждение было достаточно неожиданно - так получилось, что о церемонии, прошедшей еще в апреле, я узнал буквально на днях. Премия вручается тем, кто активно работает и публикуется в международных журналах в течение последних пяти лет. В прошлом году, например, ее получил Михаил Васильевич Шуньков, нынешний директор Института археологии и этнографии СО РАН, в 2015 из сибиряков выбрали меня, что приятно, поскольку является объективной оценкой достижений. Scopus - база данных наукометрическая и действует по простому принципу: на основании количества работ и цитирований в разных областях отбираются лидеры. И эта победа - конечно же, показатель не только моей работы, но и всего нашего коллектива.
- Scopus выбирает именно конкретное направление - например, науки о Земле, как указано в вашем дипломе, а не междисциплинарные работы?
- Дело в том, что Scopus - база данных, включающая около 20 тысяч изданий. В нее входят все серьезные журналы, в том числе и междисциплинарные, и если в них опубликоваться, это все равно засчитывается, неважно, в какой области ты специализируешься.
Исследования на стыке наук сейчас активно развиваются во всем мире. В подборке журнала Nature за 17 сентября 2015 г. целая серия статей посвящена подобным проектам. Я в этом направлении начал работать еще студентом МГУ, в 1979 г., и с тех пор эта тематика стала для меня основной. В англоязычных журналах я впервые опубликовался в 1992 г., а в международных из теперешнего списка Web of Science - в 1994 г. Междисциплинарность наших проектов заключается, во-первых, в самом объекте исследований - например, природная среда древнего человека в самом широком аспекте; во-вторых, в работах принимают участие специалисты разных направлений: геологи, археологи, биологи, антропологи, физики, химики и многие другие.
Существует целый ряд журналов, которые в этой сфере являются ведущими. Journal of Human Evolution публикует очень много статей на стыке разных наук, посвященных хронологии древних людей, изучение природной среды и т.д. Quaternary Science Reviews печатает исследования четвертичного периода, Radiocarbon - работы по датированию древнего человека, изучению стабильных изотопов. Журнал Antiquity сейчас по сути своей превратился в междисциплинарный, чисто археологических публикаций в нем не так уж много. И даже Journal of Archaeological Science - несмотря на название - также освещает проекты на стыке археологии, точных и естественных наук.
Направление это, повторюсь, очень перспективное и важное, и вершиной его была публикация в журнале Nature, которая вышла год назад, по изучению ДНК бедренной кости человека, найденного на берегу Иртыша близ поселка Усть-Ишим в Омской области. В этом исследовании принимали участие специалисты по ДНК, палеонтологи, антропологи, геологи, археологи, геоморфологи, специалисты по стабильным изотопам - всего 28 авторов из десятка научных областей, международный коллектив, причем неформальный, объединенный общими интересами.
- Как вы находите друг друга?
- Теперь, в эпоху Интернета, это довольно просто. Раньше было по-другому. Не все знают, что индекс цитирования и другие наукометрические показатели берут свое начало в 1960-х годах. Американец Юджин Гарфилд, основавший Институт научной информации (Institute for Scientific Information, ISI), который впоследствии перешел в собственность компании Thomson Reuters, создавшей WoS, издавал в те годы еженедельник, включавший в себя содержание научных журналов и адреса авторов публикаций, и таким образом можно было отыскать будущего коллегу. Заполняешь карточку, институт отправляет ее по почте - и через месяц-два получаешь оттиск статьи, а там решаешь, стоит ли продолжать контакты.
Теперь же существуют интернет-платформы Academia.edu и ResearchGate, с помощью которых легко найти соавторов для совместных проектов. Поскольку все публикации находятся в свободном доступе, можно выбрать тех ученых, кто действительно ярко проявится в будущем исследовании. Сейчас у меня есть целый ряд международных задумок с коллегами из Голландии, Великобритании, США, часть из которых уже обеспечена грантами. Мы также продолжаем междисциплинарный проект по изучению доместикации собак с помощью методов биологии, геологии, антропологии.
Еще один пример успешного исследования на стыке наук - изучение распространения обсидиана, служившего древним людям лучшим сырьем для изготовления орудий, по всей территории Северо-Восточной Азии: над этой тематикой мы с коллегами работаем уже более 20 лет. В исследовании участвуют физики, химики, геологи и археологи. По результатам опубликовано несколько статей в международных журналах и две книги в Великобритании.
- Учитывает ли Scopus публикации в сибирских журналах?
- Да, конечно. Например, в их базу входит "Археология, этнография и антропология Евразии", выпускаемая ИАЭТ СО РАН, и "Геология и геофизика", издаваемая Институтом геологии и минералогии им. В.С. Соболева СО РАН и Институтом нефтегазовой геологии и геофизики им. А.А. Трофимука СО РАН, причем последнее издание входит также и в Web of Science, у него импакт-фактор выше единицы. Как журналов, так и специалистов с высоким уровнем цитирования у нас много. В России существует очень хорошо организованный ресурс "Корпус экспертов по естественным наукам", аккумулирующий самые свежие данные по этому показателю. Сайт поддерживает инициативная группа из Троицка, возглавляемая д.ф.-м.н. Борисом Евгеньевичем Штерном. "Корпус экспертов" регулярно обновляет списки цитируемости авторов, которые составляются также на основе Scopus, WoS и РИНЦ. По их данным, на начало октября 2015 г. у меня около 1700 цитирований за все годы.
- Что такое наукометрия и как она работает?
- Цитирование и количество публикаций - важные показатели. Однако не стоит их абсолютизировать. В одном из последних номеров Nature был обнародован "Лейденский манифест" - реакция научного сообщества на то, что цитированию и импакт-факторам журналов уделяется чрезмерное внимание. Авторы документа очень внимательно и грамотно разобрали все плюсы и минусы этой системы оценки (которую, кстати, использует и Scopus), и совершенно справедливо подчеркивают следующее. Во-первых, количественная оценка научной деятельности должна сопровождаться качественной, основанной на экспертных заключениях. Во-вторых, следует принимать во внимание специфику исследований в разных направлениях наук, особенно в гуманитарной сфере, где Scopus не будет работать так, как в науках о Земле: например, для многих историков важнее публиковать книги, чем статьи. В-третьих, система оценки должна быть прозрачной и давать возможность проверки - так, кстати, работает сайт "Корпус экспертов по естественным наукам". В-четвертых, сравнивать данные нужно только в пределах данного направления науки.
"Импакт-факторы журналов по биологии могут составлять и 20, и 30 единиц, а у самых значимых математических изданий - 2-3. У авторитетнейшего Antiquity, который выходит с 1927 года, и, на мой взгляд, является лучшим в мире периодическим изданием по археологии, этот показатель равен всего 1,6. Тем не менее, если вы опубликовались в этом журнале, вас мгновенно все видят и знают", - говорит Ярослав Кузьмин.
- В-пятых, не должны приниматься во внимание ложные оценки, например, очень дробные импакт-факторы с тремя знаками после запятой: в реальности важен только один знак после целой, все остальное - это фикция, и ранжировать статьи нужно по округленным данным. Естественно, в базах данных они не округляются. В-шестых, не стоит зацикливаться на единственном критерии - таком, как количество опубликованных статей. И, наконец, нужно постоянно отслеживать и обновлять наукометрические показатели.
- Цитируемость и количество публикаций не должны абсолютизироваться. Но ведь они являются основными критериями оценки проектов, участвующих в конкурсах на соискание грантов научных фондов?
- Да, в анонсе конкурса Российского научного фонда (РНФ) постулировалось, что публикации в рейтинговых журналах из списка Web of Science будут одним из главных критериев отбора. И это представляется логичным. Нельзя не признать, индекс цитирования является серьезным отражением научной деятельности: показатели не покупаются на базаре, а зарабатываются многолетним кропотливым трудом. Но результаты экспертизы проектов РНФ говорят, к сожалению, об обратном: в конкурсе по направлению "Гуманитарные и социальные науки" финансирование получили исследователи, у которых единицы публикаций в этой базе данных, то есть, отбор был весьма специфичен. В Российском фонде фундаментальных исследований (РФФИ) нет жестких условий, что заявленные результаты проекта должны быть опубликованы в WoS; тем не менее, в качестве отчета публикации в журналах WoS и Scopus приветствуются. При всем моем уважении к людям, у которых нет подобного опыта, хочу сказать - сделать это весьма непросто. Я сомневаюсь, что после способа отбора проектов, как это сделал РНФ, кто-нибудь из серьезных ученых будет тратить время и силы, чтобы участвовать в конкурсах - складывается ощущение, что итоги их известны заранее.
Еще больше вопросов возникает, когда, например, два эксперта РФФИ дают одному и тому же проекту совершенно противоположные оценки. Значит ли это, что один из рецензентов некомпетентен, а второй - "киллер", которому дали задание "рубить" определенные заявки? Мне кажется, фонды должны в корне изменить свою политику отбора не только конкурсных работ, но и экспертов, и здесь как раз должны учитываться именно наукометрические показатели - цитируемость и количество публикаций в международных рецензируемых изданиях. На текущий момент подбор экспертов проходит по совершенно закрытому, бюрократическому принципу, практически без учета проверяемых объективными критериями научных заслуг. В результате судьями становятся люди со средними и даже ниже показателями.
На мой взгляд, отбор рецензентов должен учитывать наукометрические характеристики как отражение квалификации и международного уровня ученого. И если эксперт субъективен, его заключение должно быть аннулировано и заменено новым. Во всем мире это уже стало стандартной практикой. Например, Национальный научный фонд США получает до десяти отзывов на каждый новый проект, причем рецензентами выступают не кем-то назначенные и подобранные лица, а непосредственно ученые, которые уже имеют гранты по сходной тематике. Таким образом, гораздо легче найти компетентного эксперта из своей сферы, и как минимум половина рецензентов известна соискателю заранее. Набор экспертов очень широк, каждый из них оценивает три-четыре проекта в год, причем дает развернутое и аргументированное заключение. В идеале, наши фонды должны прийти к подобной объективной схеме рецензирования и отбора научных проектов.
Опора наших исследователей должна быть на отечественные научные фонды: когда участвуешь в международном проекте, не стоит рассчитывать на большую долю, за исключением редких масштабных программ. Хорошее финансирование предусмотрено обычно для ученых из тех стран, которые спонсируют работу, и это правильно. Тот же РФФИ предоставляет весьма неплохую поддержку; она не очень велика, но позволяет при наличии определенного задела сделать достаточно хорошее исследование. Но, повторюсь, работу российских фондов нужно улучшать. Будущее не только за международными проектами.
Подготовила Елена Трухина