Академик Андрей Адрианов о прорыве в глубины океана
938
"Чаепития в Академии" — постоянная рубрика Pravda. Ru. Писатель Владимир Губарев беседует с выдающимися учеными. Сегодняшний гость проекта "Чаепития в Академии" — российский зоолог, вице-президент РАН, директор Национального научного центра морской биологии Дальневосточного отделения РАН, заместитель председателя Дальневосточного отделения РАН, академик РАН Андрей Адрианов.
Российский зоолог, вице-президент РАН,
директор Национального научного центра морской биологии
Дальневосточного отделения РАН, заместитель председателя
Дальневосточного отделения РАН, академик РАН Андрей Адрианов.
"И потемнело синее море…"
А
ученый, увлекаясь, продолжал свой рассказ о том, как плотоядные
кораллы, подняв все свои паруса, летят по дну, захватывая новые
пространства, и день ото дня их становится все больше и больше.
Мы, затаив дыхание, следим за тем разгулом стихий в мире, где еще минуту назад казалось, что нет никакой жизни.
И
вот уже на арене появились причудливые глубоководные медузы и
гримпотевтисы, которые таят в себе такие запасы пищи, которой хватит
человечеству на многие столетия. Кстати, они могут спасти нас и от таких
страшных болезней как раковые, потому что давно уже научились побеждать
их, избавившись от них навсегда.
В общем, ученый рассказывает
нам о мире, что находится от нас неподалеку, совсем рядом, но он менее
изучен, чем тот же космос, куда мы уже научились летать.
- За пределами Земли уже побывало более 550 человек, - говорит он, - а в самом глубоком месте Мирового океана всего трое…
- Менее увлекательно! - я пытаюсь защитить космонавтику.
- Нет, - возражает ученый, - исследовать глубины океана труднее да и опасней…
В
Звенигороде проходит Школа молодых ученых, на ней выступают именитые
ученые, посвятившие себя изучению Мирового океана. Идет разговор как о
фундаментальных исследованиях его, так и о рыболовстве - отрасли,
которая бурно развивается, академик РАН Андрей Владимирович Адрианов,
директор Института биологии моря им. А. В. Жирмунского Дальневосточного
Отделения РАН не мог не приехать в Звенигород. Ему обязательно нужно
было поделиться своими новыми идеями с молодыми учеными. Ведь как ни им
предстоит исследовать то, о чем говорил ученый.
Перед началом заседания и лекцией Адрианова мне удалось побеседовать с ним за чашкой чая.
Я спросил Андрея Владимировича:
- Как вы попали на Дальний Восток?
-
Московский университет. Специальность: зоология беспозвоночных.
Аспирантура. Защита диссертации. Время было советское, а потому, если
диплом "красный", то предлагают выбрать работу и место ее самому.
Специальность "морская", а потому можно уехать на юг, север, восток и
запад. В советское время студенты-биологи много ездили, а потому я
принимал участие во многих экспедициях. Бывал и на Камчатке, и во
Владивостоке, где ездил на биологическую станцию Института биологии
моря. До этого был и на Баренцевом море. То есть к концу учебы сложились
представления, где интереснее всего. Понятно, что для морского биолога
выбор Тихого океана очевиден. Здесь масштабы грандиозные, и возможностей
для исследований много, так как океан изучен мало. И Институт биологии
моря, созданный Алексеем Викторовичем Журмунским, прекрасный. В то время
он активно работал. Это были 80-е годы. Я несколько раз был на
Камчатке, а там был филиал Института - так что я был в курсе
исследований. Так что я не колебался сильно - выбрал Владивосток.
- В те времена город был глубоко провинциальным, запущенным…
-
Все зависит от того, с чем сравнивать. Он был "закрытым городом", а
потому было больше порядка, чем в других местах. А, впрочем, когда едешь
куда-то молодым, то меньше всего обращаешь внимания на внешнюю сторону.
Когда создается семья, то важна инфраструктура, бытовые условия и так
далее. Если же молод, то главное - работа. А тут есть исследовательские
суда, акваланги и беспозвоночные животные, которыми ты занимаешься.
- Почему именно они?
-
Их много. Это черви, мелкие и крупные. Животные, живущие на поверхности
и в глубине. Биологическое разнообразие очень большое. В общем,
существа очень разные, неизученные, а потому интересные. И все они очень
важны - ведь это начальное звено всех пищевых цепочек.
Фрагменты
лекции
" Около двух миллионов живых организмов на нашей планете. Но
существует определенный перекос в представлении об этом животном мире:
мол, более полутора миллиона приходится на те, что живут на суше, и лишь
триста тысяч на морские виды. Отражают ли эти цифры реальное
соотношение видового разнообразия? Нет, конечно. Не будем говорить
сейчас о новых видах. Пессимисты говорят, что их более 10 миллионов,
оптимисты утверждают, что более 100. Не будем спорить: ясно одно, что
подавляющее число новых видов связано с океаном - они находятся именно
там. Большинство исследователей в конце ХХ века считали, что первенство
по видам принадлежит суше, мол, здесь больше видов, чем в океане, раз в
десять. Это глубочайшее заблуждение развеяно исследованиями, которые
проведены в последнее время".
- С чем можно сравнить океан по биологическому разнообразию - с джунглями, тропиками, тайгой?
-
Ни с чем! И вот почему. У подавляющего числа людей сложилось
представление, что биологическое разнообразие на суше больше, чем в
океане. На первый взгляд кажется именно так: перед вами тропические леса
с колоссальным биологическим разнообразием - разве может кто-то с ними
сравниться?! А в море только там, где коралловые рифы, мир богат, в
остальных же местах - пустыня… Особенно на глубине, где темно и холодно.
Ландшафтного разнообразия нет, значит, нет и биологического. Такое
представление отражает степень изученности океана. Пожалуй, ни одну
среду на нашей планете мы не знаем столь плохо, как океан. В космосе
побыло уже свыше 550 человек, на глубине более чем 10 километров в
океане - трое. Собирается еще двое - Конюхов и Чилингаров, но аппарат
еще строится. На глубине свыше семи километров еще трое - они на
новейшем китайском батискафе опустились на глубину 7015 метров. Вот и
все. Остальные опуститься ниже не смогли. На наших "Мирах" тоже рвались
ко дну, но предельных глубин достичь не удалось. Так что гидронавтов
можно пересчитать по пальцам.
- Из космоса красивые пейзажи открываются, а в глубинах океана темно и пустынно…
-
Нельзя говорить, что там ничего нет. Оказалось, что там фантастическое
биологическое разнообразие! Когда мы перешли на другой уровень
технических работ - у нас появилась подводные роботы, которые стали
нашими глазами, ушами, руками - то наши представления о глубинах океана
полностью перевернулись. На многокилометровых глубинах не только
удивительное ландшафтное разнообразие, но и биологическое тоже. Мы
оттуда ежегодно получаем сотни и сотни видов животных, которые мы не в
состоянии даже описать. Во-первых, это длительный процесс, а, во-вторых,
очень большое количество биологических видов. Все организмы, убежден,
никогда не опишем!
- Они никогда не поднимаются на поверхность?
-
Нет, они живут в морских глубинах. Их много, они разнообразны. А
поскольку океанские глубины самое большое жизненное пространство на
планете, то и познавать их сложно.
- С какой величины начинаются эти "глубины"?
-
Традиционно исследования называются "глубоководными", если это 500
метров. Давайте поговорим немножко об объемах. Океан покрывает 71
процент поверхности нашей планеты. У 95 процентов Мирового океана
глубина более одного километра. Две трети океана - глубины более трех
километров. 3665 метров - его средняя глубина. Если представить нашу
планету в виде голого шарика и вылить на него Мировой океан, то он будет
покрыт слоем воды в два с лишним километра. Если мы сравним жизненное
пространство океана и суши, то разница получается огромная - на два
порядка. Это сотни раз!
- И мы практически об этом мире ничего не знаем?!
-
Почему же? О жизни на суше нам очень многое хорошо известно. Изучены и
поверхностные воды Мирового океана тоже неплохо. Особенно те зоны, где
мы ловим рыбу. Районы вблизи берегов, где мы купаемся и плаваем с
аквалангом, тоже исследованы. Освоены и рифы. Однако все, что глубже,
познаем "эпизодически", отрывочно. Если посчитать глубоководные площади,
с которых брались образцы, и сложить их вместе, то это будет всего лишь
два футбольных поля. А площадь Мирового океана 361 миллионов
километров! Так что мы очень мало знаем о нем.
- Нам казалось, что дно океана одинаково везде?
-
Глубокое заблуждение! Как мы получали знания о нем? С парохода бросали
на километровую глубину донный трап и тащили его там. А когда он выходил
на поверхность, то все в нем было сдавлено, перемешано. Животные давили
друг друга, из-за грандиозного давления у них переворачивались
внутренности, они взрывались. И по этой "каше" реально понять, как
располагаются эти существа на морском дне, много их или мало,
невозможно. Мы чуть-чуть царапнули по дну… Будто в темной комнате мы
поставили слона, он стоит задом к двери, в которую вы вошли. Вы
протянули руку, пощупали его за кончик хвоста и вышли наружу. И тут же
скажите, что слон чем-то похож на змею… Именно такое представление
сложится у вас после такого эксперимента… В таком же положении были
ученые, изучающие океан, до появление робототехнических средств.
- Это стало революцией в вашей области?
-
Конечно. Мы увидели все, что происходит в глубинах океана. Да,
организмов там меньше, чем на коралловых рифах или в тропических лесах,
но учитываю бесконечную протяженность океанских просторов, то
получается, что основная масса биологического материала сосредоточена в
Мировом океане. Даже рыбаки в этом убедились. Раньше они представляли,
что рыба в основном держится у поверхности, мол, здесь ее гораздо
больше, чем на глубине. Однако просканировав толщи океана, оценив те
существа, что живут на глубине, они поняли, что основные рыбные
богатства находятся именно там.
- Но еще нам хватает той рыбы, которую легче ловить?
-
Да, пока нам те богатства не нужны. У нас нет флота, нет возможностей
добывать рыбу с глубин, мы еще можем ловить и ловить по старинке. Однако
мы должны оставить будущим поколения представление об этих ресурсах и
предложить методы, как их можно получать. Здесь два аспекта. Первое: мы
должны оставить информацию о том, сколько и чего именно там есть, и
второе - более важное - на суше мы все разделили, шельф тоже, а что
теперь будем делить? В космосе пока ничего нет, а потому будем делить
океанские глубины…
- Кто их больше возьмет, не так ли?
- Конечно. И этот дележ уже начался!
- Как именно?
-
Очень просто. Если вы технологически развитая страна и у вас есть
технические средства, то вы определяете в Мировом океане места, где
находятся уникальные донные системы - коралловые рифы и сады. И
говорите, что здесь не должны добываться биологические и минеральные
ресурсы. Но у вас нет технических средств контроля, а у меня есть,
значит, я должен контролировать эти участки. Естественно, с этим все
соглашаются…
- Так будет происходить захват самых "лакомых" районов Мирового океана?
-
Американцы уже столбят глубоководные участки вне зон национальной
юрисдикции под лозунгом создания таких охраняемых глубоководных
территорий. Кто контролирует такие районы, тот и определяет доступ к
ним. Почему глубоководные аппараты строит Китай и Южная Корея? Они есть у
американцев, есть и у японцев. В этих странах боятся опоздать к разделу
богатств океана, они хотят понимать, что им предстоит в недалеком
будущем делать там.
- "Океанские огороды и поля" - звучит неплохо!
-
Так будет… У нас в этой гонке за будущее еще с советского времени было
преимущество - мы были лидером глубоководных исследований. Был хороший
исследователь ский флот, научные школы, превосходные специалисты. И этим
надо дорожить. Если мы опоздаем в нынешней гонке, то у последующих
поколений не будет доступа к этим биологическим ресурсам.
Фрагменты
лекции:
"Исследование океанских глубин требует специальных
робототехнических средств. В последнее время нам удалось приобрести
линейку таких аппаратов, которые могут работать до глубин в шесть
километров. У нас на Дальнем Востоке разрабатываются автономные
аппараты, которые будут действовать и глубже. В общем, мы получили
"глаза", "уши" и, самое главное, "руки", которые позволяют нам
проникнуть осмысленно в глубоководное пространство. И там мы уже можем
вести полноценные биологические исследования".
- Мы все понимаем, что наши конкуренты делают в океане?
-
Очень многое делается в глубинах океана нами и американцами для нужд
обороны, а потому нам с вами известно далеко не все. Если в ближнем
космосе, атмосфере и на поверхности практически все можно
контролировать, то в океане можно спрятать все, что угодно, и появляться
тогда, когда это необходимо. Но если говорить о гражданских
исследованиях, то тут секретов нет. Уже есть машины и установки, которые
до глубины в шесть километров работают и добывают полезные ископаемые.
Это полиметаллические руды, сульфиды, кобальт, золото и так далее. То
есть пошло освоение минеральных ресурсов океана. Чудовищные машины
ползают по дну, перерывают его, не замарачиваясь о том, уникальная это
экосистема или нет. Глубоководные кораллы растут очень медленно, для их
восстановления требуется много времени, но ради сиюминутной выгоды они
уничтожаются. Нет мониторинга таких районов.
- Вы призываете к тому, чтобы инженеры шли после биологов?
- Да, именно так!
Фрагменты
лекции:
"С 2010 года мы провели ряд экспедиций по глубоководным точкам
в Японском и Охотском морях, а также в районе так называемого
"Курило-Камчатского желоба". Работаем вместе с коллегами из ряда
немецких университетов. Используются поочередно как наше судно, так и
немецкое. Кстати, в Германии построено новейшее современное судно с
символическим названием - "Солнце". Оно прекрасно оборудовано как раз
для глубоководных исследований. Только в одном Японском море в
экспедиции мы собрали 620 видов морских организмов, из которых треть
оказались новыми для науки. А в районе "желоба" на глубине порядка 5 - 6
километров было собрано уже более 1080 видов, из которых половина
оказались новыми для науки! То есть любая подобная экспедиции открывает
нам сотни и сотни новых видов".
- Вы инициатор проекта Академии наук по "глубокому океану"?
-
Это крупный проект, который объединяет специалистов разных отраслей
науки и промышленности. Чтобы идти в глубины океана надо создавать
технические средства, необходимы новые материалы, широкие биологические
исследования и так далее. Это и физика, и химия, и медицина. Кстати, в
некоторых странах организуются глубоководные экспедиции только с одной
целью: насобирать организмы, которые обладают уникальными медицинскими
свойствами.
- Какими именно?
- Шестьдесят процентов
лекарственных средств, как известно, имеют природное происхождение.
Глубоководные организмы, как правило, живут очень долго. У них нет
такого ограничителя продолжительности жизни, как у наземных существ. В
частности, у них нет онкологических заболеваний. Природа не
предусмотрела такой механизм уничтожения жизни, там он просто не нужен.
Оказалось, что у глубоководных организмов очень много соединений,
которые проявляют антиопухолевую активность. В глубинах океана также
очень большое микробное разнообразие. Как известно, микробы друг с
другом активно воюют. Отсюда и появляются антибиотики. Это оружие
микробов, которое мы используем. На суше эту "колоду микробов" мы уже
несколько раз перетасовали, получая антибиотики, а в океане она
нетронутая. 80 процентов антибиотиков, полученных на суше, уже не
работает, а в океане микробное разнообразие очень большое - там
непрерывно рождаются новые образцы.
- Жизнь нам бурлит?
-
Там полно антибиотиков! Надо среди них покопаться, и мы получим
дополнительное время, чтобы их использовать. Так что, если делать
какие-то крупные проекты, рассчитанные на будущее, то надо обратиться к
глубинам Мирового океана. Это не только привлечение к работе практически
всех отраслей науки, техники, промышленности, но и международное
сотрудничество и научная дипломатия, о которой нынче так много говорят. В
исследовании Мирового океана без объединения усилий ученых практически
всех стран не обойтись.
- Наука сначала шла вверх, в космос, а теперь она должна пойти "по лестнице вниз"?
- На самом деле "вверх", так как это новый уровень познания Природы.
И несколько слов в заключение о русалках
В
томе 25 журнала "Биология моря" опубликован "Круглый стол по проблеме
происхождения русалок". Он прошел на Дальнем Востоке. В нем приняли
участие профессора, доктора и кандидаты наук, зоологи, палеонтологи и
даже один писатель-фантаст. Естественно, речь шла о русалках. Фрагменты
этого "Круглого стола" я и предлагаю вниманию.
Один из ученых заявил:
"Изучение русалок, как и других химер, относится к области науки,
занимающей место между мифологией и зоологией. Наша российская фауна
никогда не была богата химерами, а теперь и вовсе оскудела. Давно не
напоминает о себе русский кентавр Полкан (точнее - Полуконь), а крылатый
Змей Горыныч был убит Добрыней Никитичем еще в Х веке. Правда, после
Крещения Руси к нам проникли из Византии черти и ангелы, но история этих
химер представляет особую тему. Таким образом, речь может идти только о
русалках (человеко-рыбах), которые некогда были широко распространены в
европейских водоемах, но из-за ухудшения экологической обстановки стали
почти такой же редкостью, как снежный человек".
Его коллега - историк уточнил:
"Наша русалка особенно интересна тем, что охотно выходит из воды и даже
взбирается на деревья. Надо сказать, что в первые годы советской власти
наши русалки, как и другие мифологические персонажи, подвергались
гонениям и унижениям (хотя официально считалось, что они вообще не
существуют), что нашло отражение и в фольклоре:
" У Лукоморья дуб срубили,
Златую цепь в торгсин снесли,
Русалкой пьяной напоили,
Кота на мясо изрубили,
А леший сослан в Соловки…"
Однако
это произведение народной поэзии грешит некоторым преувеличением -
русалка и ученый кот благополучно дожили до глубокой старости (большие
сомнения вызывает только сохранность златой цепи). Кроме того, надо
полагать, что русалки, лешие и даже ученые коты встречались не только у
Лукоморья, но и в других местах нашей обширной Родины, и многим из них
удалось избежать губительных контактов с воинствующими безбожниками".
Происхождение русалок по-прежнему вызывает споры. Один из участников "Круглого стола" не преминул заметить это:
"
Не следует путать русалок с наядами, так как наяды были не химерами, а
водяными нимфами, т. е. вечно юными прекрасными девами, и не имеют
рыбьего хвоста. Еще более грубой ошибкой было бы отождествление
рыбохвостых русалок с сиренами, так как последние не человеко-рыбы, а
человеко-птицы; в славянской мифологии им соответствуют сирены".
Впрочем,
большинство исследователей "суживает" существо проблемы. И один из
прибалтийских профессоров сказал об этом на "Круглом столе".
Естественно, он не мог не упомянуть о классической работе по русалкам,
которая была сделана уже довольно давно:
"Мы привыкли
представлять себе русалок как человеко-рыб, но этим термином обозначают
также и существ иного облика. Э. Ветемаа в небольшой, но очень
содержательной монографии "Вся правда о русалках" подробно описывает 13
видов эстонских русалок, которые морфологически ничем не отличаются от
обыкновенных женщин. Он подчеркивает, что русалки с рыбьим хвостом
упоминаются только в фольклоре германский, скандинавских и славянских
народов. Очевидно, эстонских русалок можно считать наядами".
Очень
важное замечание! Зачем нам обращаться к опыту Запада, если и своего
вполне достаточно. Примеров того, что исследования русалок в России
всегда велись эффективно, множество:
"Н.М. Карамзин в "Истории
государства Российского" называет русалок нимфами дубрав, которые
"бегают с распущенными волосами", из чего следует, что они имеют ноги и
что они ближе к дриадам, чем к наядам. Быть может, именно такую дриаду
имел в виду А. С. Пушкин в своей знаменитой поэме…"
И еще одно свидетельство ученого:
"
… я собирал материалы для своей диссертации в районе Владивостока (на
о-ве Путятина) и познакомился там с одним старым рыбаком. Он рассказал
мне, что однажды в его улове оказалась маленькая русалочка (совсем
девочка) с зеленоватыми, как водоросли, волосами, которая сидела в
раковине морской улитки наподобие рака-отшельника и испуганно верещала -
должно быть, ругалась. Рыбак вытряхнул ее из раковины и увидел, что
хвост у нее почти без чешуи и загнут крючком. При первой же возможности
русалочка снова забралась в раковину, и рыбак выбросил ее в море (ведь
она все-таки наполовину человек!). Позднее он рассказал об этом
зоологам, но те подняли его на смех и даже намекнули на злоупотреблении
спиртными напитками…"
Ученые, конечно, вправе доверять только
себе, но когда столь авторитетные и правдивые (зачем рыбаку врать?!)
свидетельства отвергаются, это не может не беспокоить. Может быть, как
раз из-за отсутствия столь уникального материала и возникают дискуссии в
научной среде.
К сожалению, экспериментальных данных о русалках
явно маловато, а потому и появляются столь экзотические теории их
происхождения. Каждая встреча с русалкой - это счастье, радость,
наконец, просто отключение от наших серых и однообразных буден. Ведь
русалки не случайно появляются в нашей жизни - они делают ее необычной, а
значит интересной.
Ну а наука без юмора столь же холодна и бессмысленна, как коллекционирование сгорающих в небе метеоритов…
И, конечно же, я не мог не спросить академика Адрианова:
- А не скрываются ли русалки на тех глубинах в океане, о которых вы рассказывали?
- Не исключено, - ученый улыбнулся, - а потому это становится лишним стимулом изучения их…
Интересно, что он имел в виду: глубины океана или поиски русалок?
Источники
Академик Адрианов: "Прорыв в глубины океана"
Академик Адрианов: "Прорыв в глубины океана"
Академик Адрианов: "Прорыв в глубины океана"
Академик Адрианов: "Прорыв в глубины океана"
Академик Адрианов: "Прорыв в глубины океана"
Похожие новости
Андрей Крючков: в проблемах Байкала отражаются проблемы экологии нашей планеты
1064
Жизнь моря говорит о себе светом: интервью с академиком Иосифом Гительзоном
411
Андрей Федотов о проблемах численности байкльского омуля
1149
Как предугадать нобелевский результат
2519
Анна Кудрявцева: иммунотерапия — главный прорыв в лечении рака
1587
Константин Жижин: бор безграничен
227
Медики объединяются для борьбы с раком
189
Академик Леонид Ильин: с разработками у нас все в порядке, а вот с внедрением – беда
1293
«Гениями становятся»: генетик Светлана Боринская — о старых и новых предрассудках и их влиянии на науку
618
Человек-конструктор: какой будет медицина через двадцать лет
561